Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский

Двигался и говорил немного запасший жирок на спокойной службе казак неторопливо и с какой-то ленцой, но по глазам было видно, что у этого не забалуешь. Если нужно, он вцепится в супостата не хуже бульдога.

Выслушав Бренникова, есаул лишь кивнул и короткими фразами начал инструктировать подчиненных.

Когда за окном уже царила непроглядная тьма, а мои часы показали без четверти двенадцать, мы грозной колонной покинули подворье нашего штаба. Шли не скрываясь, оглашая окрестности рокочущим топотом, на фоне которого шум моего паромобиля попросту терялся.

Перед этим я позвонил домой и попросил Чижа проинструктировать Мыколу. Стригой уже давно вернулся в баню и вроде вел себя адекватно, но после недавних событий осадочек у меня все же остался.

Если сделать скидку на полтора столетия отставания, все выглядело как в голливудских фильмах – мы подкатили к складу, громыхая копытами, как свора полицейских машин, воем сирен предупреждающая о своем появлении всех на пару кварталов вокруг. Вроде идиотская затея, если бы не одно «но»: за полчаса до этого периметр был занят казацкими пластунами. Станичники сработали тихо и незаметно, надежно захлопнув капкан.

Я не успел остановить паромобиль, а первая десятка казаков уже спешилась. Они лихо выломали запертые двери и ворвались внутрь склада. Я, конечно, предлагал есаулу свои светошумовые гранаты, но успеха не имел. С другой стороны, при такой толпе можно и не извращаться.

Внутри хлопнула пара выстрелов, затем послышались крики и грохот. Когда все стихло, по следам группы штурмовиков двинулся и есаул. А вот Дмитрия Ивановича я придержал:

– Не будем спешить, и без нас справятся.

Следователю это не понравилось, но он подчинился.

Мы вошли в помещение, когда нас позвал один из казаков.

В принципе картина вполне ожидаемая. Длинные ряды стеллажей, частично занятые ящиками и мешками. В самом широком проходе собрались все участники представления. На полу лежали пять человек со связанными руками, причем в таких позах, что стало понятно – их изрядно побили ногами. Причина жестокого обращения с задержанными вполне очевидна. На одном из валявшихся на полу ящиков сидел станичник, которому товарищ перевязывал простреленную руку. Если бы пуля вошла менее удачно, боюсь, из склада живым не вышел бы никто. Но несчастье приключилось бы с ними только после допроса, скажем, при попытке к бегству. Об этом мы с есаулом договорились заранее.

Еще в глаза бросался импровизированный помост из ящиков, на котором лежали пять объемных мешочков и саквояж с пачками денег. Причем саквояж явно роняли, потому что пачки валялись и на помосте, и на полу.

Поймав напряженный взгляд есаула, я спокойно кивнул. Мы прекрасно поняли друг друга. Для станичников дуван – это святое, а мне еще с ними выстраивать отношения.

Надеюсь, они оставили хотя бы половину.

Судя по выражению лица Бренникова, происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Я догадывался, в чем причина, но решил уточнить:

– Дмитрий Иванович?

– Тут все местные, чужаков нет.

Так вот что напрягло следователя. Да и я изрядно расстроился.

– Кто покупатель? – спросил я, шагнув к постанывающим пленникам.

Торговцы дурью тут же уткнулись взглядами в пол, но один из них, намеренно или случайно, все же посмотрел на мужика в синем сюртуке. Впрочем, в подсказках мы не особо-то и нуждались.

– Тут три шатуна и купец с помощником, – тут же доложил Дмитрий Иванович.

– Всех на улицу, а синего оставьте здесь, – обратился я к есаулу, а затем повернулся к следователю: – Думаю, вам тоже стоит выйти.

Бренников в ответ лишь рассерженно фыркнул и остался на месте.

Казаки споро выволокли из склада четверых пленников. Парочка станичников на всякий случай осталась с нами, как и явно любопытствующий есаул.

– Кому, когда и куда ты должен отвезти товар? – присев на корточки, спросил я пленника.

В ответ он лишь криво ухмыльнулся.

Эва как. Ладно, поступим по-другому. Он явно надеется, что его просто будут бить и есть шанс перетерпеть. Ну-ну.

Выпрямившись, я жестом остановил грозно заворчавшего казака и движением ноги немного перевернул лежащего так, чтобы ему были видны мои действия. Затем отправился к помосту с товаром. На одном из ближних стеллажей нашелся небольшой мешок с орехами, которые без жалости были вытряхнуты на пол. В этот мешок я отсыпал немного пыльцы и с этой ношей вернулся к пленнику.

– Знаешь, что будет, если я надену это на твою голову и выйду отсюда минут на десять?

Пленник задергался, показывая свою осведомленность, и посмотрел на Бренникова.

– Нет, – по-доброму сказал я, – ты туда не смотри, ты сюда смотри. Для таких, как ты, закона у меня нет. Есть только ненависть. Причем заметь, мне за это ничего не будет. Если тебе повезет и вместо богадельни отправишься в морг, наш уважаемый Ян Нигульсович совершенно искренне подтвердит, что покойник загнулся, потому что хватил лишку, потакая своему нездоровому пристрастию. Ну как, будешь говорить?

То, что делает передоз пыльцы с наркоманами, купчишке было известно доподлинно, так что он тут же сломался:

– Лодочный сарай Тимохи Беспалого.

Уточнять я не стал и просто посмотрел на Дмитрия Ивановича:

– Был такой рыбак, – спокойно сказал следователь, который явно не понял, что мои обещания совсем не являлись блефом. – Спился два года назад. Лодку вдова продала, а сарай остался.

– С задержанными на базу отправьте десяток, остальные с нами к Стылой, – сказал я есаулу, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как-то средне между приказом и просьбой.

Все-таки Щукин по чину стоял на ступеньку выше меня в табели о рангах.

– Сделаем, – понятливо кивнул казак.

Наша колонна вновь понеслась по улицам Топинска. Из привокзального района мы попали в Бондарский, а затем через Мойку добрались до Портового околотка. К лодочному сараю добирались пешком и все скопом, потому что ждать выдвижения пластунов времени не было. Хотелось бы отправить вперед Мыколу, но в таких условиях дать ему необходимые инструкции попросту невозможно.

То, что мы опоздали, я понял сразу, как только услышал шум винта. Когда идущие в авангарде пластуны подбежали к лодочному сараю, аэрокатер с тремя пассажирами уже набирал скорость. Конечно, казаки попытались подстрелить хоть кого-то, но в темноте сделать это довольно проблематично. Через пару секунд разогнавшееся судно исчезло из виду, хотя шум винтов мы слышали еще пару минут.

Я не стал отходить от паромобиля и обреченно облокотился на капот.

Казаки выглядели спокойно, а вот Бренников ярился как кот, у которого из-под носа сбежала жирная мышь.

– Да как так-то, как так?! – От злости следователь грохнул кулаком по капоту.